палату к Белецкому, – попросила Юлия. – Но только ненадолго!

Галинка готова была подпрыгнуть на месте и закружиться, как маленькая, но сдержалась.

– Спасибо вам, – горячо поблагодарила она и ресепшионистку, и медсестру. – Огромное спасибище!

Колени от страха слегка подкашивались. Однако, несмотря на волнение, Галинку охватила такая радость при виде Александра, что ей даже сделалось страшно. Господи, она видит его всего лишь второй раз в жизни. Откуда же столько эмоций?

Он повернул к ней голову и радостно улыбнулся – так, что от его глаз разбежались добрые морщинки-лучики. Сами же глаза были цвета моря, искрящегося под солнцем. Цвета Галинкиного моря… Ей даже показалось, что во все стороны расплескались синие брызги, и она на мгновение зажмурилась.

– А вот и моя спасительница пожаловала, – негромко сказал Белецкий и сделал приглашающий жест рукой, чтобы она подошла поближе. – Садись.

– Выходит, вы меня помните? – нерешительно уточнила Галинка, покраснев до корней волос и деликатно присаживаясь на краешек стула, который стоял рядом с его кроватью.

Он снова улыбнулся ей – светло и радостно.

– Да я только и помню из вчерашнего, что вот эти твои огромные глаза. И ещё голос. Добрый-добрый… Как ты уговаривала меня не волноваться и успокаивала, обещая, что всё будет хорошо.

Она смущённо опустила голову.

– Спасибо тебе, Галя… тебя ведь, кажется, Галя зовут? Мне врач сказал.

Она кивнула.

– Я даже не знаю, что ещё говорить. Ты мне жизнь спасла. Я теперь перед тобой в вечном долгу… – он осторожно взял её руку и благодарно пожал.

– Ну, что вы, Александр Владимирович, – пробормотала она в замешательстве. Ей хотелось, чтобы он никогда не выпускал её руку из своей, и в то же время она умирала от неловкости. – Ничего особенного я не сделала.

Он, наконец, отпустил её ладонь.

– Как вы себя сейчас чувствуете? – спросила она, понимая, что нужно что-то говорить, страшно боясь неловкого молчания.

В его глазах заплясали чёртики.

– Инфаркт микарда, – процитировал он фразу из фильма «Любовь и голуби». – Вот такой рубец!

Галинка звонко, от души расхохоталась, но тут же спохватилась и прикрыла рот рукой, придя в шок от своей бестактности:

– Ой, извините…

– Да всё в порядке, – он продолжал весело, с улыбкой, смотреть на неё. – Я чувствую себя просто замечательно. Правда. И всё благодаря тебе…

– Я могу вам чем-то ещё помочь? – с готовностью предложила Галинка. – Хотите, я для вас готовить буду? Что вам можно есть? Впрочем, я лучше у доктора спрошу… Вы не думайте, я хорошо готовлю, меня мама учила, – лепетала она сбивчиво и торопливо.

Ответить он не успел. Дверь палаты отворилась, впуская новую посетительницу.

Это была женщина средних лет, заметно расплывшаяся и обрюзгшая, однако с тщательно нанесённым макияжем и уложенными волосами. Войдя в палату, она удивлённо уставилась на Галинку.

– Доброе утро, Анжела, – поздоровался с ней Белецкий. – Вот, знакомьтесь, девушки. Это моя бывшая жена, – он кивнул в сторону новой гостьи, – Анжела Климова, прошу любить и жаловать.

– Любить вовсе не обязательно, – холодно откликнулась та, и Галинка сразу поняла, что этот ледяной тон адресован именно ей, а не Белецкому.

– А это – Галя. Просто Галя, – он весело подмигнул Галинке, и она в очередной раз покраснела. – Девушка, которая выдернула меня буквально с того света. Если бы не она, я сейчас с тобой тут не разговаривал бы…

– Очень приятно, – улыбнулась Галинка, робея ледяного тона бывшей жены и чувствуя себя нашкодившим котёнком.

– Взаимно, – глядя мимо неё, отозвалась Анжела, и сразу же перешла к насущным вопросам. – Саша, ну как же так?! Как тебя угораздило? И главное, под самый конец съёмок… Как неудачно.

– Действительно, неудачно, – серьёзно подтвердил он. – А если, упаси бог, я вдруг откину копыта, вам же придётся весь материал переснимать заново с новым артистом. Очень накладно…

– Да я не это имела в виду, – смутилась Анжела. – Просто… Ничто не предвещало, так сказать. В общем, мы там все за тебя волнуемся. И конечно же, будем ждать тебя столько, сколько потребуется. Я сама к тебе – прямо со съёмок… Твоя американка… – она выразительно покосилась на Галинку, но всё-таки продолжила, – Кэролайн тоже обещала приехать вечером, как освободится. Она же тут рядом живёт.

– О, нет, – застонал он, откидываясь на подушку. – Вот кого-кого, а Кэрри мне здесь видеть совсем не хочется. Слушай, Анжел… не в службу, а в дружбу… Наври ей что-нибудь, а?! Ну скажи, что у меня память отшибло – мол, осложнение такое после инфаркта. Теперь ни слова по-английски вспомнить не могу и потому общаться с ней не сумею.

– Вот ещё… сам разбирайся со своим бабьём, – фыркнула Климова. – Ну, и как ты, в целом?

– Да вроде живой. Пока.

– Тьфу ты… – сплюнула Анжела в сердцах. – Ох уж этот твой чёрный юмор. Но раз шутишь – значит, на поправку точно пойдёшь.

– А Даша? – волнуясь, выговорил Белецкий. – Она знает?

– Знает, но… – Климова смутилась и прикусила язык. Белецкий моментально помрачнел.

– Что, так и не хочет меня видеть? – спросил он.

Галинка сообразила, что начался какой-то важный и личный разговор, и что она здесь явно лишняя. Осторожно сползя со стула, она попятилась к двери и тихонько выскользнула из палаты.

Её исчезновения никто не заметил.

Александр Белецкий

– Не переживайте, Александр Владимирович, – доктор привычным жестом снял очки, близоруко вглядываясь в собеседника сразу же ставшими беззащитными и наивными глазами. – Правильная диета, здоровый образ жизни, физические упражнения… и вы снова будете как новенький.

– Правильная диета – это супчик на воде на первое и листик сырого шпината на второе? – усмехнулся Белецкий, хотя ему было совсем не смешно.

– Ну, зачем же так драматизировать. Просто поменьше солёного, острого и жареного. Обезжиренные молочные продукты, фрукты и овощи – можно. Из мяса – курица или индейка, рыба… – монотонно перечислял врач. – А вот алкоголь отменяется, особенно крепкий. Впрочем, бокал красного сухого иногда можете себе позволить, – милостиво разрешил он, – это даже полезно в качестве профилактики атеросклероза.

– Атеросклероз! – повторил Белецкий в притворном ужасе. – Кошмар, до недавнего времени мне слова-то эти не были знакомы! Болезни, о которых я слышал лишь краем уха, теперь относятся ко мне самому. Неужели старость?!

– Не нагнетайте, – доктор ободряюще похлопал его по плечу. – Вот подлечитесь хорошенько и снова заживёте нормальной, привычной жизнью. Ну… – он поправился, – почти привычной. Вы курите?

– Да.

– Придётся бросить. Совсем.

– Ужас, – Белецкий закрыл глаза. – Осознание того, что ты стоял одной ногой в могиле, и так морально убивает, знаете ли. А тут ещё и без курева…

– Наоборот, вы должны радоваться – всё